В Зауралье, на реке Исеть, недалеко от Екатеринбурга стоит удивительный город. Имя ему Далматово. История города настолько таинственна и удивительна, что, возможно, придет время, и к нему будет приковано, не боюсь этих слов, внимание всей России.

Именем своим он обязан монаху Далмату, который образовал в 1664 г. в Успенской слободе монастырь. Монастырь рос, пока не вырос в большой Далматовский кремль.

И вскоре стал этот монастырь центром заселения Сибири. Пошли от него три монаха в три стороны: в Тюменку, в Курганку и в Челябку и создали там поселения. Постепенно эти поселения превратились в большие города, а Далматово расти перестало…

Вот только несколько сведений, какие известны автору о Далматовском Успенском монастыре.

За памятные провинности немало придворных особ «отдыхали» в Далматовском кремле. Граф Апраксин сиживал в монастыре, бывали в ссылке и знатные Петербуржские особы. Одну из них в наказание за строптивость содержали в открытой клетке посреди монастыря.

В свое время монастырь оказался не по зубам даже Пугачевским войскам!

А на время Войны даже гроб Ленина из Москвы планировали перевезти на сохранение в Далматово. Но решили, что в Тобольском монастыре ему будет спокойнее.

Раз так «не повезло» монастырю с Лениным, то по приказу Сталина в монастыре расположился завод по производству фляг и молокоцистерн, который загадил святую землю до безобразия.

Автор сам, будучи школьником, работал на практике на молзаводе, расположившемся в монастыре, в кузнечном цехе, перед входом в который лежала чугунная надгробная плита с рифленым текстом, о которую каждый входящий вытирал ноги.  Эту плиту, не без участия автора, потихоньку переместили в краеведческий музей.

Где теперь эта плита, неизвестно...

 

***

 

Далматовский каравай *¹

 

Матвеевой З.И.

 

Околдовали, очаровали

Меня Далматовские дали!

Какой симфонией любви

Меня окутал милый край!

 

Вся жизнь моя с тех давних лет

Идет как-будто без печали,

Как-будто ем я с давних пор

Большой и вкусный каравай!

Большой и вкусный каравай!

 

Я обделен бы был судьбой,

Когда б не ширь полей пшеничных.

Мне  б жить не сто, а тыщу лет,

Когда и воздух здесь такой!

Я весь, как есть, среди людей,

Судьбой и словом симпатичных.

О, люди! Эх, да что там скажешь,-

Спасибо вам, что вы со мной!

…Спаси Бог вас, что вы со мной!

 

Как-будто все совсем обычно:

Хожу, смотрю, беру, даю…

Жить на Земле совсем привычно,

Я все за это и люблю.

Я прикипел к тебе душой,

Моя чуть всхолмленная даль.

Я породнен на век с тобой.

Ты моя радость и печаль.

Ты моя радость и печаль.

 

Околдовали, очаровали

Меня Далматовские дали!

 

 1983.

 

**

 

Давно бы уж пора! *

 

Давным-давно, а, может быть, недавно

Река Исеть жевала берега.

Но вдруг умолкла водная стихия,

Так как ей тоже шкура дорога.

 

Далматовский Успенский монастырь

Возник на том холме в длину и в ширь!

 

Монахи стены выложили камнем,

Меся кирпич на глине и квасу.

А по углам понавтыкали башен,

Чтоб охранять Всевышнего красу.

 

Далматовский Успенский монастырь

Стоял на том холме в длину и в ширь!

 

Мирское время мчалось незаметно,

Война списала боженьку на нет.

Там, где стояла церковь, цех литейный,

Где брали дань, партийный комитет.

 

Далматовский Успенский молзавод

Стоит теперь ни взадь и ни впередь!

 

А ведь так будет, – Господи Исусе! -

Сюда приедут горе-мастера,

Поправят все в старославянском вкусе.

И то сказать – давно бы уж пора!

 

Прославится на весь крещеный мир

Далматовский Успенский монастырь!

 

1972 г.

 

**

 

Монастырь *

 

Кажной гость во Долматове косится:

Глянь, какой монастырь,

В книгу просится!

И стоять бы  ему,

Век не сносится,

Но внутри в ём завод плодоносится.

 

И стоит монастырь обезображенный.

Много башенок, но те все загажены.

 

Поглядите, по бокам стены с зубьями.

Пугачев долбил, долбил - не потрафило!

Стенька б тоже не сумел, дело хитрое.

А щас без пропуску б обех

Живо б вытурили!

 

С давних пор монастырь недоступен был.

Слава нашим воеводам, кто им щас руководит!

 

А, вобще-то б, хорошо их повытурить!

И пошли бы с Петькой мы в храм трапезничать.

По сто грамм… пардон, пардон - квасу б выпили,

И в кино, али в теятр посумерничать.

 

Эх, добро в монастыре, тополя шумять,

Опосля маеты все суды спешат!

 

Мериканцам суды вход заказанный,

А другим мы завсегда рады здраствовать.

Нас снимают на кине вместе с храмами.

А нам–то что, все равно, можно с дамами!

 

С итальянцем лежу, он бесплатно мне

Подарил насовсем штаны с заплатою!

 

А в трапезной темнота... негры халкают!

В кочегарку бы их всех, вместе с женами.

А в музее старики кости лапают…

Наплевать! Пойдем, Петро, на газоны.

 

Друг мой сыру прихватил, я с консервами.

Наплевать нам на все - берегём нервы!

 

На фантазию мне Петр мыслю высказал:

Иностранцев набегёт - водка кончится...

Да и вправду, пусть завод в ём замызганый,

Но зато нам спокойней - пей, сколь хочется!

 

Мы с Петром проживем без экзотики,

Нам бы только платили по сотенке.

Делай фляги, завод! Нам эт выгодней.

И никто тебя оттэдова не выгонит!

 

1971.

 

**

 

АДРЕСА ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГ И.ИСТОМИНА liist.by.ru или istomin-knigi.narod.ru

Не порушь тобой не созданно! *

 

Уроню слезу горючую

Да про жизню нашу горькую,

Да про беды наши тяжкие,

Да про глупость несусветную.

 

Только вороги да изверги

Красоту чужую рушили.

Как же мы-то своей рученькой

Радость нашу-то прикончили?

 

Это ж сколько надо злобности,

Чтоб одной рукой ласкаючи,

А другой рукой-то острый нож

Да вонзить под сердце родины?

 

Чем же камни виноватые,

Чтоб над ними измывалися,

Чтобы лик святой осыпался

Прямо на душу на грешную?

 

Восходи-ка солнце ясное,

Освети глаза ослепшие,

Дай увидеть диво дивное,

Прадедами сотворенное,

 

Прадедами сотворенное,

Да побитое, забытое.

Наполняй сердца решимостью

Возродить красу пречистую,

 

Чтобы жили люди в радости,

Сотворив бы дело доброе,

Да святую помня заповедь:

Не порушь - тобой не создано!

 

1989

 

**

 

Город. 

 

Эх, да что там говорить-

Город мне свидетель.

В этом городе живу

Уже столько лет.

По окраинам впотьмах

Бродит добродетель.

Только в центре, мнится мне,

Ее вовсе нет.

 

Посмотрите, монастырь

Весь обезображен.

Фрески маются в дыму,

Страшен лик святых.

Про попов не говорю,

Храм за что наказан?

Ныне мерзкая труба -

Памятник ему?

 

Город наш растет, цветет.

Вроде все, как надо.

Только вот с душой моей

Снова нелады.

Жили люди до меня,

Подрастали чада.

Судьбы сотен тысяч их

Разнесло как дым.

 

Под Успенскою горой

Столько песен спето!

У Святого родника

Слышен гул молитв…

Ныне многим, вот те крест,

Бог неинтересен.

Но за что же праотцов

Яркий быт забыт?

 

Похохочем? Говорят,

Что в начале века

В нашей гнилостной реке

Хариус клевал!

Петлей рябчиков ловили,

Добывали белку,

И прохожий под кедрой

Дождь пережидал!

 

Если все перечислять,

Изойдешь слезами.

Я же только об одном

Вас хочу спросить:

Что ж к 2000-му году,

Люди, будет с нами?

…Впрочем, нам до этой даты

Будет не дожить.

 

1988 г.

 

**

 

Чужие древа.

 

Во поле березка стояла…

Во поле березок стало мало.

На душе опять тревожно стало,

Древ чужих кругом напрорастало.

Под Российским небом чистым

И Ярилою игристым

Так охота в радостях

Поскакать в простых лаптях!

Да потешить на игрищах

Молодецкую силищу!

Да для радостных забот

Встать в девичий хоровод,

  Да в широких шароварах - крутенцах

  Поваляться во зеленых во лугах,

  Долго- долго в сине небушко смотреть,

  Песню русскую, широкую запеть!

…Но слетает с языка

Хуже всякого плевка:

«Дип Перпл»,

«Деф Пеппард»,

«Пинк Флойд»,

«Роки Хард»…

И совсем уж как во сне

Примерещилося мне:

«Наутилус» влез в «Аквариум»

«Клеопатру» уговаривает…

А природа в мелькании лазера

Задыхается в облаке газовом!..

Ну, куды теперь крестьянину податься?

Разучился он и петь и забавляться.

И, хлебнув кваску из стеклотары,

Он запел чего-то из Ротары…

 

…Во поле березка стояла…

Во поле березок стало мало.

На душе опять тревожно стало,

Древ чужих кругом напрорастало…

 

1989

 

**

  

Пугачев в Далматово *

 

(Спорная версия, почему Пугачевские войска

не смогли взять Далматовский монастырь)

 

…Где-то во далеких Яицких степях

Плачет, ждет Емелюшку с грустию в глазах

Дочка капитанская, белы кружева…

---